Легенды Петербурга
Легенда об основании города
Легенда об основании Санкт-Петербурга гласит, что 16 мая 1703 года Петр I осматривал отвоёванные у шведов в ходе Северной войны земли. Прогуливаясь по острову Ени-саари (ныне Заячий остров) Петр вдруг остановился, вырезал два дерна, положил их крестом и сказал: «Здесь быть городу»! Место, на котором он принял историческое решение, Петр приказал отметить каменной плитой с надписью: «От воплощения Иисуса Христа 1703 года мая 16 основан царствующий град Санкт-Петербург великим государем царем и великим князем Петром Алексеевичем». В это время в небе появился орел и начал парить над царем, он следовал за Петром повсюду, а затем исчез. После закладки города Петр I приказал установить деревянные ворота, которые должны были служить въездом в крепость. Когда ворота были возведены, орел появился вновь и опустился на перекладину ворот. Когда Петр в первый раз прошел под воротами, орел сел на его плечо, и с тех пор постоянно был рядом с императором.
Орел - это посланец богов, символ силы в мифологиях различных народов мира. То, что во время основания города появилась эта птица подтверждает божественное происхождение самого царя и его города.
Дата 16 мая 1703 года считается днем основания Санкт-Петербурга.
Город назван в честь основателя
Многие полагают, что город Санкт-Петербург назван в честь своего великого основателя Петра I, однако это не так.
Это даже не совсем легенда, а скорее обычное заблуждение, которое основано на незнании фактов и совпадении имен.
Петр Алексеевич Романов родился 29 июня 1672 года в Петров день. Еще задолго до основания города Петр I мечтал назвать крепость в честь своего небесного покровителя. Причем, крепость эта должна была стать ключевой, стоящей у морских ворот России, так как св. Петру по христианским преданиям отводилась роль привратника и ключаря небесного.
Мечта Петра осуществилась, Санкт-Петербургская крепость выросла на невских берегах и дала имя городу. В XX веке Санкт-Петербург трижды менял имя (Петербург – Петроград - Ленинград) и крепость тоже его сменила, ее начали называть Петропавловской.
Город на болоте...
Эта легенда гласит, что территория Петербурга до основания города представляла собой необжитую пустыню с болотистой почвой.
На самом деле это не так. На территории исторического центра современного Санкт-Петербурга существовало около 40 поселений, причем многие из них существовали еще задолго до прихода на эти берега шведов. Крепости и дворцы, церкви и мануфактуры будущего Петербурга строились на уже обжитых местах.
На месте Адмиралтейства в XVI веке находилось безымянное шведское поселение, в устье Фонтанки — деревня Каллила, впоследствии русифицированная в Калинку, на месте Инженерного замка — мыза майора Канау с ухоженным обширным садом, волею Петра превращенным в Летний сад, в районе Смольного — село Спасское.
Чуть дальше от центра современного города располагались поселения Сабирино и Одинцово, Кухарево и Максимово, Волково и Купчино ...
И только гигантский размах строительства и стремительность возникновения новой столицы породили легенду о пустыне на месте Санкт-Петербурга.
Финские легенды об основании Петербурга
«Санкт-Петербург не мог быть построен на таком топком, гибельном, проклятом Богом болоте известными в то время способами строительства. Он бы просто утонул по частям. И поэтому его целиком возвели на небе и затем осторожно и тоже целиком опустили на землю».
«Петербург строил богатырь на пучине. Построил первый дом своего города — пучина его поглотила. Богатырь строит второй дом — та же судьба. Богатырь не унывает, он строит третий дом, и третий дом съедает злая пучина. Тогда богатырь задумался, нахмурил свои черные брови, наморщил свой широкий лоб, а в черных больших глазах загорелись злые огоньки. Долго думал богатырь и придумал. Растопырил он свою богатырскую ладонь, построил на ней сразу свой город и опустил на пучину. Съесть целый город пучина не смогла, она должна была покориться, и город Петра остался цел».
Действительно, вопреки логике и здравому смыслу, вопреки пророчествам и предсказаниям город Санкт-Петербург стремительно поднимался из «тьмы лесов и топи блат». Небывалый размах строительства единодушно отмечали практически все иностранные дипломаты и путешественники. Правда, цена этой стройки была чудовищно высока. По словам Ключевского, «едва ли найдется в военной истории побоище, которое вывело бы из строя больше бойцов, чем сколько легло рабочих в Петербурге и Кронштадте».
Цена человеческой жизни была ничтожно мала. Жесточайшие указы, которые заканчивались неизменными угрозами «о лишении живота», следовали один за другим. «Работных людей» на строительство Петербурга сгоняли со всех губерний Российского государства. Во время строительства осушались болота, прорывались каналы, спрямлялись реки, прокладывались дороги, укреплялись берега и возводились пристани. Город на планах и гравюрах XVIII века предстает вполне сложившейся городской структурой европейского уровня с размерами современного исторического центра от Смольного монастыря до устья Невы и от Сампсониевского собора на севере до Фонтанки на юге.
Исаакиевская деревня
Исаакиевской деревней петербуржцы называли строительную площадку, которая многие годы существовала вокруг Исаакиевского собора.
Первый камень в фундамент собора был заложен в 1762 году, а закончилось строительство лишь в 1858. Три поколения петербуржцев были свидетелями небывалой стройки. Многие из них ушли из жизни, так и не подозревая, что первый собор не достроят в мраморе, а второй вообще разберут до основания и на его месте начнут сорокалетнюю эпопею по возведению третьего. Кирпичная кладка, появившаяся во времена Павла I не соответствовала парадной застройке Центральной части Петербурга. В 1809 году Александр I объявляет конкурс на проектирование нового Исаакиевского кафедрального собора, торжественная закладка которого состоялась 26 июня 1818 года. Проект создал молодой французский архитектор Огюст Монферран, за два года до этого приехавший в Россию. В 1820 году он опубликовал альбом чертежей собора, в котором допустил ряд грубых ошибок и просчетов. Это вызвало резкую критику ведущих петербургских архитекторов, был даже создан специальный комитет по рассмотрению претензий к «императорскому архитектору». Комитет признал проект Монферрана неудачным и по распоряжению Александра I комитет в полном составе принимал участие в его исправлении. Строительство приостановилось на пять лет.
Из-за болотистой петербургской почвы в основание собора пришлось забить 10 762 сваи. Только через три года началась изумившая и восхитившая современников установка колонн, каждая из которых весом в 114 тонн и высотой 17 метров поднималась и занимала свое место при помощи специальных кабестантов (рычагов) всего за 45 минут.
Довольно оригинальной особенностью строительства стала установка колонных портиков при полном отсутствии стен собора. Затем возвели стены, увенчанные купольным барабаном из 24 колонн, поддерживающих сам купол. Только процесс золочения купола, колоколен и крестов продолжался целых восемь лет.
Что хранится в шаре Адмиралтейского шпиля
Адмиралтейство украшает шпиль, высотой более 70 метров, на острие которого расположен корабль-флюгер весом 65 килограмм, покрытый почти 2 килограммами золота. Существует легенда о том, что внутри позолоченного шара, также расположенного на шпиле Адмиралтейства, хранятся образцы всех золотых монет, изготовленных со времен основания Санкт-Петербурга. Но это все лишь легенда. Шар действительно полый, но там хранятся не золотые монеты, а отчёты мастеров о работах по ремонту корабля и шпиля за всю историю существования здания.
Каменный остров
Посреди Малой Невки, напротив южного берега острова, возвышался огромный камень, от которого и пошло название острова.
Долгое время жители Петербурга считали, что их город расположен на 101 острове. Это было действительно так, но цифра эта не подвергалась сомнению и проверке в течение ста лет. Но по мере строительства города количество их сокращалось, в настоящее время осталось 42 острова. Этому способствовали многие факторы, как природные, так и связанные с человеческой деятельностью: некоторые острова размывались, открытые морю и ветрам и не укрепленные набережными и дамбами; исчезали при засыпке одних и прокладке других каналов; сливались воедино при засыпке водотоков.
Среди оставшихся островов — три особенно любимы петербуржцами. Их называют Островами, хотя каждый их них имеет собственное имя — Елагин, Крестовский и Каменный. Каменный - самый северный из них, и легенда о происхождении его названия связывается историками с теми стародавними временами, когда весь прилегающий к Большой Невке район, включая Старую и Новую деревни, называли Каменкой, так как здесь было много камней, оставленных древними ледниками.
Кстати, на шведских картах XVII века он обозначен как Киви-саари, что в дословном переводе и означает Каменный остров.
Васильевский остров
«В давние времена на острове проживал рыбак Василий со своей женой Василисой. От них и пошло название острова».
«При Петре I на западной оконечности острова находилось укрепление, которым командовал капитан-артиллерист Василий Корчмин. Посылая к нему приказы и распоряжения, Петр снабжал их лаконичной надписью: «К Василию на остров». Так постепенно он и стал называться Васильевым островом».
«К тому времени, как возник Петербург, название острова уже существовало. Оно упоминается еще в 1500 году в переписной окладной книге Водской пятины великого Новгорода. В то же время остров имел и другое, финское название — Лосиный (Хирви-саари)».
Первоначально именно здесь Петр I предполагал создать центр города. В 1716 году при его участии Доменико Трезини разрабатывает первый генеральный план строительства Петербурга, согласно которому на Васильевском острове предполагается сформировать прямоугольную сетку улиц-каналов, огромный общественный сад, две площади, выстроенные государственными и общественными зданиями, гавань на восточной оконечности и небывалые оборонительные сооружения по периметру. В последующих планах различных архитекторов варьировались незначительные детали, но оставалась неизменной однажды захватившая Петра идея кварталов, прорезанных каналами на манер Амстердама или Венеции.
Строительство на острове в XVIII веке отличалось крайней неравномерностью. Напуганные оторванностью и изолированностью от города, обыватели неохотно селились среди диких болотистых лесов острова. Только в 1727 году наладилась более или менее устойчивая связь с островом по наплавному Исаакиевскому мосту. Заметно активизировалось строительство после перевода Морского порта на восточную оконечность острова. Начал формироваться всемирно известный ансамбль Стрелки. В середине XIX века Морской торговый порт перевели на Гутуевский остров, а строительство на Васильевском острове изменило свой характер: стали появляться промышленные предприятия и, как следствие, убогие рабочие поселки, матросские казармы, домики мелких чиновников, питейные заведения, склады, дровяные сараи. И только знаменитый парадный ансамбль Стрелки выдает замысел Петра — превратить Васильевский остров в центр города.
Легенды Кунсткамеры: человек-гигант
Однажды Пётр I из своего заграничного путешествия привез в Петербург француза – Николая Буржуа. Это был мужчина ростом 226,7 см. Николя Буржуа завоевал небывалый интерес со стороны двора и простых горожан. Проработав 7 лет лакеем при дворе, Николя скончался от апоплексического удара. Однако после смерти француза Пётр I решил, что тело этого уникального человека должно быть передано в Кунсткамеру в качестве экспоната. Много лет его скелет мирно стоял в одной из витрин музея, пока однажды при пожаре 1747 года его голова странным образом исчезла. Скелет в огне не пострадал, поэтому было приято решение на место старого черепа установить новый. Интересно знать чей… Ходит легенда, что с тех самых пор скелет разгуливает по просторам зала и ищет свою голову, пугая охранников и сторожей.
Легенды Кунсткамеры: Зловещие часы
Существует легенда о загадочных часах, которые привез в Петербург один офицер, и которые стоят якобы в одном из залов Кунсткамеры. Часы добротные: из красного дерева с красивой резьбой и циферблатом. Но механизм не рабочий. Cотрудники музея заметили странную вещь: стрелки часов периодически начинают двигаться в обратном направлении и дойдя до отметки «9:45» часы останавливаются. Говорят, что это дурной знак, и если такое случилось, то одного из сотрудников музея в скором времени ждет смерть.
Охта
Существует одна легенда о местечке под названием Охта. Однажды Петр I приехал на правый берег Невы, чтобы осмотреть кораблестроительные верфи. Во время прогулки Петр провалился в грязь почти по пояс. По возвращению в Санкт-Петербург, рассказывая эту историю, он воскликнул: «Ох, та сторона надоела мне!». Эта фраза Петра превратилась в крылатое выражение и в итоге переросла в имя целого района, ныне носящего имя «Охта».
Расстанная улица
В Московско-Ямской слободе между Литовским каналом и Волковым кладбищем проходила длинная дорога, по которой возили на кладбище покойников. На ней совершался скорбный обряд прощания и расставания с умершим. Потому и улица впоследствии стала называться Расстанной.
Волково кладбище, получившее свое название от ближайшей деревни, основано по сенатскому указу в 1756 году. Оно предназначалось для погребения бедных, которых свозили сюда со всех концов города. К воротам кладбища вела дорога, по сторонам которой энергичные предприниматели выстроили мастерские для изготовления надгробий, лавочки для продажи цветов и венков, кухмистерские с залами для поминовения усопших. Здесь же находилась кладбищенская богадельня и трактир с печальным названием «Расстанье». Вероятно, его название и распространилось на всю улицу. По ней провожали в последний путь.
Могилы на кладбище были разделены дорожками с деревянными мостками. Мостки были Цыганские, Немецкие, Духовные, Литераторские и так далее. Постепенно Волкове кладбище стало местом захоронения известных деятелей культуры России. В 1939 году участок с этими захоронениями был передан Музею городской скульптуры и вошел в обиход под названием Некрополь «Литераторские мостки».
Легенда о Медном всаднике
Медный всадник, памятник, посвященный Петру I, стал одним из символов Санкт-Петербурга. С самого дня установки он стал предметом для множества мифов и легенд. Противники самого Петра и его реформ предупреждали, что памятник изображает «всадника Апокалипсиса», несущего городу и всей России смерть и страдания. Сторонники Петра говорили, что монумент символизирует собой величие и славу Российской империи, и что Россия останется таковой, пока всадник не сойдет со своего пьедестала.
Кстати, о пьедестале Медного всадника тоже ходят легенды. По замыслу скульптора Фальконе, он должен был быть выполнен в форме волны. Подходящий камень был найден неподалеку от поселка Лахта: якобы на камень указал местный юродивый. Некоторые историки считают, что это - именно тот камень, на который не раз взбирался Петр в ходе Северной войны, чтобы лучше видеть расположение войск.
Слава о Медном всаднике разносилась далеко за пределами Петербурга. В одном из отдаленных поселений возникла своя версия возникновения памятника. Версия заключалась в том, что однажды Петр I развлекался тем, что перепрыгивал на своем коне с одного берега Невы на другой. В первый раз он воскликнул: "Все Божье и мое!", и перепрыгнул через реку. Во второй раз повторил: "Все Божье и мое!", и снова прыжок оказался удачным. Однако в третий раз император перепутал слова, и сказал: "Все мое и Божье!" В этот момент его настигла Божья кара: он окаменел и навечно остался памятником самому себе.
Достаточно хорошо известна еще одна легенда о Медном всаднике. Об ожившей статуе Петра – Медном всаднике. В 1812 году, когда Петербургу угрожала опасность наполеоновского вторжения, Александр I распорядился вывезти статую Петра в Вологодскую губернию. В это время некого майора Батурина стал преследовать один и тот же сон. Во сне он видит, как статуя Петра оживает, съезжает со своей скалы и направляется в сторону Каменноостровского дворца где в то время жил император. Александр I выходит и слышит обращенные к нему слова Петра: «Молодой человек, до чего ты довел мою Россию. Но пока я на месте, моему городу ничего не угрожает.» Всадник поворачивается назад и слышится только цоканье бронзовых копыт о мостовую. Сон безвестного майора скоро становится известен императору. Пораженный царь отменяет свое решение об эвакуации статуи. Как известно сапог наполеоновского солдата не коснулся Петербургской земли.
Фольклорный сюжет о Медном всаднике получил свое продолжение в годы Великой Отечественной войны. В годы блокады в Ленинграде родилось поверье. Пока памятники великим полководцам Суворову, Кутузову и Барклаю-де-Толли останутся не укрытыми на своих местах, городу не грозит вражеская оккупация. Все 900 дней блокады памятники простояли открытыми, и ни один осколок бомбы или снаряда их не коснулся.
Легенда о Ксении Блаженной
В центре Смоленского кладбища стоит небольшая часовня Ксении Блаженной, возведенная на ее могиле. Ксения Блаженная считается одной из покровительниц Петербурга.
Ксения жила в 18 веке, в богатой семье. После смерти мужа она продала свое имущество, раздала все деньги бедным и посвятила жизнь служению Богу. Согласно легенде, Ксения помогала строить городские церкви: она была уже немолода и слаба, но все равно каждую ночь приходила на место строительства церкви и собирала кирпичи для будущей постройки. Говорят, Ксения начала творить чудеса и помогать людям, особенно женщинам, еще при жизни.
После смерти Ксении, ее могила стала настоящим местом паломничества. Люди приходили просить у Ксении заступничества и помощи. Они верили, что часовня Ксении Блаженной - чудодейственное место. Для того чтобы Ксения услышала просьбу, нужно написать ее на бумажке, оставить у часовни и зажечь свечу в память о святой. Многие утверждают, что их желания сбываются.
Неизвестно, действительно ли Часовня на Смоленском кладбище - столь чудодейственное место, однако вокруг него всегда горят свечи и белеют многочисленные листочки бумаги.
Легенда о здании Двенадцати коллегий
Жители Санкт-Петербурга часто недоумевают, почему здание Двенадцати коллегий было построено не вдоль набережной Невы, а перпендикулярно к ней. Ведь оно всегда обладало большой общественной значимостью и могло бы стать композиционным центром Университетской набережной. Существует легенда, объясняющая это странное расположение здания.
Согласно этой легенде, Петр I, вынужденный уехать из строящегося Петербурга, поручил своему ближайшему помощнику, Александру Меншикову, наблюдать за ходом строительства Двенадцати коллегий. Ознакомившись с планом, Меншиков увидел, что здание, длиной почти в 400 метров, по замыслу архитектора должно ориентироваться фасадом на Неву. Он понял, что в этом случае на набережной, считавшейся наиболее престижной частью города, не останется места для его собственного дворца. Меншиков не мог допустить этого. Он непременно хотел построить на набережной свой особняк, а возведение здания Двенадцати коллегий явно мешало его планам. Тогда он приказал построить здание не вдоль набережной, а перпендикулярно к ней, и на освободившемся месте заложил собственный дворец.
Когда Петр I вернулся и увидел, как расположено здание Двенадцати коллегий, он был в ярости. Строительные работы находились уже в самом разгаре, и остановить их не представлялось возможным. В гневе Петр даже хотел казнить Меншикова, но потом передумал, и дело ограничилось крупным штрафом в государственную казну.
Эта легенда у многих вызывает сомнения. Некоторые историки указывают на то, что фасад Двенадцати коллегий хотели ориентировать на центральную площадь города, но позднее планировка Петербурга была изменена, а здание уже было построено.
Легенда о Михайловском замке
Михайловский замок - одно из самых таинственных мест Петербурга. Он был построен по приказу императора Павла I, но Павел прожил в этом замке всего 40 дней, так как был убит собственными сподвижниками в своей спальне. В течение всей своей жизни Павел боялся покушений, и именно поэтому, отказавшись жить в официальной резиденции Российских монархов, Зимнем Дворце, хотел построить собственный, «безопасный» дворец, окруженный глубокими рвами. Однако это не помогло. После смерти Павла замок превратился в заброшенное и мрачное место, в котором до сих пор посетители видят странные тени и становятся свидетелями необъяснимых явлений.
Одна из легенд Михайловского замка по-своему объясняет его необычный, несвойственный для Петербургской архитектуры цвет. По преданию, однажды Павел присутствовал на балу, где была и его будущая фаворитка - Анна Лопухина. Во время одного из танцев она обронила перчатку, и Павел, как истинный рыцарь, наклонился, чтобы поднять ее. Рассмотрев перчатку поближе, он удивился ее странному красно кирпичному цвету. Этот оттенок так понравился Императору, что он тут же отправил перчатку архитектору Михайловского замка и приказал взять ее цвет за образец.
Замок не принес Павлу ни мира, ни счастья. Согласно преданиям, Император предчувствовал свою судьбу, и в последний вечер, выходя из-за стола после ужина, прошептал: «Чему быть, того не миновать».
После смерти Павла замок был заброшен: члены императорской семьи не желали жить в нем. До сегодняшнего дня Михайловский замок остается одним из самых загадочных мест в Петербурге, привлекая посетителей, которые надеются проникнуть в тайны этого места.
Эти и многие другие легенды Санкт-Петербурга Вы сможете узнать во время экскурсий: